Цитаты » Авторы » Марина Цветаева » Страница 3


Сортировка по:
дателайкамрепостамалфавиту
Есть две ревности. Одна (наступательный жест) — от себя, другая (удар в грудь) — в себя. Чем это низко — вонзить в себя нож?
Ибо понять другого — значит этим другим хотя бы на час стать
Ты, последний мой колышек
В грудь забитую наглухо
Твои… черты, Запечатленные Кануном. Я буду стариться, а ты
Останешься таким же юным. Твои… черты,
Обточенные ветром знойным.
Я буду горбиться, а ты
Останешься таким же стройным.
Волос полуденная тень,
Склоненная к моим сединам…
Ровесник мой год в год, день в день,
Мне постепенно станешь сыном…
Нам вместе было тридцать шесть,
Прелестная мы были пара…
И — радугой — благая весть: —Не буду старой!
Четкость моих чувств заставляет людей принимать их за рассуждения
Книги мне дали больше, чем люди. Воспоминание о человеке всегда бледнеет перед воспоминанием о книге
Язык простонародья как маятник между жрать и срать
Мне каждый нужен, ибо я ненасытна. Но другие, чаще всего, даже не голодны, отсюда это вечно-напряженное внимание: нужна ли я?
Казанове дано прожить свою жизнь, нам — пережить её
Веселья — простого — у меня, кажется, не будет никогда и, вообще, это не моё свойство
Богом становишься через радость, человеком через страдание. Это не значит, что боги не страдают и не радуются — человеки
Люблю всё, от чего у меня высоко бьётся сердце. В этом — всё
Поэт видит неизваянную статую, ненаписанную картину и слышит неигранную музыку
Прощания вовсе не было. Было — исчезновение
В первую секунду, сгоряча, решение было: «Ни слова! Лгать, длить, беречь! Лгать? Но я его люблю! Нет, лгать, потому что я и его люблю!» Во вторую секунду: «Обрубить сразу! Связь, грязь, — пусть отвратится и разлюбит!» И, непосредственно: «Нет, чистая рана лучше, чем сомнительный рубец. «Люблю» — ложь и «не люблю» (да разве это есть?!) — ложь, всю правду!»
Если бы всё то, что я отдаю мёртвым на бумаге, я отдавала бы живым в жизни, я была бы безобразна (упорствую!) и сама просила бы посадить меня в сумасшедший дом
Мальчиков нужно баловать — им, может быть, на войну придётся
Триединство: голос, глаза, походка
Не будь души, тело бы не чувствовало боли. Для радости его достаточно
Сердце выметено: метлою
Улица в шесть утра
Благоприятные условия? Их для художника нет. Жизнь сама неблагоприятное условие
Это был первый акт моего женского послушания. Я всегда хотела слушаться, другой только никогда не хотел властвовать (мало хотел, слабо хотел), чужая слабость поддавалась моей силе, когда моя сила хотела поддаться — чужой
Книга должна быть исполнена читателем как соната. Буквы — ноты. В воле читателя — осуществить или исказить
Судьба: то, что задумал Бог. Жизнь: то, что сделали (с нами) люди
Тело в молодости — наряд, в старости — гроб, из которого рвешься!
Не подозревайте меня в бедности: я друзьями богата, у меня прочные связи с душами, но что мне было делать, когда из всех на свете в данный час души мне нужны были только Вы?!
Циник не может быть поэтом
Я всё говорю: любовь, любовь. Но — по чести сказать — я только люблю, чтобы мной любовались. — О, как давно меня никто не любил!
Моя первая любовная сцена была нелюбовная: он – не — любил (это я поняла), потому и не сел, любила — она, потому и встала, они ни минуты не были вместе, ничего вместе не делали, делали совершенно обратное: он говорил, она молчала, он не любил, она любила, он ушёл, она осталась, так что если поднять занавес — она одна стоит, а может быть, опять сидит, потому что стояла она только потому, что – он — стоял, а потом рухнула и так будет сидеть вечно. Татьяна на той скамейке сидит вечно
Убеждаюсь, что не понятия не люблю, а слова. Назовите мне ту же вещь другим именем — и вещь внезапно просияет
Любовь не прибавляет к весне, весна — тяжёлое испытание для любви, великий ей соперник
Если меня когда-нибудь не раздавит автомобиль или не потопит пароход — все предчувствия — ложь
Я бы хотела жить на улице и слушать музыку
Вся тайна в том, чтобы событие сегодняшнего дня рассказать так, как-будто оно было сто лет назад, а то, что совершилось сто лет назад — как сегодня
Под музыку. Страшное ослабление, падение во мне эмоционального начала: воспоминание о чувствах. Чувствую только во сне или под музыку. Живу явно-рациональным началом: душа стала разумной, верней разум стал душой. Раньше жила смутой: тоской, любовью, жила безумно, ничего не понимала, не хотела и не умела ни определить ни закрепить. Теперь малейшее движение в себе и в другом — ясно: отчего и почему.Выбивают меня из седла только музыка и сон
Снежинки — это небесные саламандры
Забота бедных: старое обратить в новое, богатых: новое — в старое
Нам с вами важно условиться, договориться и — сговорившись — держать. Ведь, обычно, проваливается потому, что оба ненадёжны. Когда один надёжен — уже надежда. А мы ведь оба надёжны, Вы и я
Вам удалось то, чего не удавалось до сих пор никому: оторвать меня не от: себя (отрывал всякий), а от: своего
Есть женщины, у которых по чести, не было ни друзей, ни любовников: друзья слишком скоро становились любовниками, любовники — друзьями
Тире и курсив, — вот единственные, в печати, передатчики интонаций
Когда люди, сталкиваясь со мной на час, ужасаются тем размером чувств, которые во мне вызывают, они делают тройную ошибку: не они — не во мне — не размеры. Просто: безмерность, встающая на пути. И они может быть правы в одном только: в чувстве ужаса
Когда люди так брошены людьми, как мы с тобой — нечего лезть к Богу — как нищие. У него таких и без нас много!
Жизнь — вокзал... жизнь есть место, где жить нельзя
Ясно одно: когда я работаю, мне не хватает дня, когда я не работаю, мне каждая минута лишняя.
А так как вся моя цель: затравить день, как дикого зверя — ясно одно: надо работать
Мне сон не снится, я его сню
Я неистощимый источник ересей. Не зная ни одной, исповедую их все. Может быть и творю
Только те, кто высоко ценит себя, могут высоко ценить других. Дело во врожденном чувстве [масштаба]
Очарование: отдельная область, как ум, как дар, как красота — и не состоящая ни в том, ни в другом, ни в третьем. Не состоящее, как они несоставное, неразложимое, неделимое
О хамстве своей природы: Никогда не радовалась цветам в подарок и если покупала когда-нибудь цветы, то или во имя чье-нибудь (фиалки — Парма — Герцог Рейхштадтский и т. д.) или тут же, не донеся до дому, заносила кому-нибудь.
Цветы в горшке надо поливать, снимать с них червей, больше пакости, чем радости, цветы в стакане — так как я непременно позабуду переменить воду — издают отвратительный запах и, выброшенные в печку (всё бросаю в печь!), не горят.
Если хотите мне сделать радость, пишите мне письма, дарите мне книжки про всё, кольца — какие угодно — только серебряные и большие! — ситчику на платье (лучше розового!) — только, господа, не цветы!
Единственный выход в старости — ведьма. Не бабушка, а бабка
Когда я пишу лёжа, в рубашке, приставив тетрадь к приподнятым коленям, я неизбежно чувствую себя Некрасовым на смертном одре
Танго! — Сколько судеб оно свело и развело!
Не даром я так странно, так близко любила ту вышитую картину: молодая женщина, у её ног двое детей,— девочки. И она смотрит — поверх детей — вдаль
Нет маленьких событий. Есть маленькие люди
Француженки не стесняются открывать шею и плечи (и грудь) перед мужчинами, но стесняются это делать перед солнцем
Поэт не может воспевать государство — какое бы ни было — ибо он — явление стихийное, государство же — всякое — обуздание стихий.
Такова уже природа нашей породы, что мы больше отзываемся на горящий, чем на строящийся дом
Поэты — единственные настоящие любовники женщин
Есть нелюбовные трагедии и в природе: смерч, ураган, град. (Град я бы назвала семейной трагедией в природе).
— Единственная любовная трагедия в природе: гроза
Брак, где оба хороши — доблестное, добровольное и обоюдное мучение (-чительство)
Книгу должен писать читатель. Лучший читатель читает закрыв глаза
Бритый стройный старик всегда немножко старинен, всегда немножко маркиз. И его внимание мне более лестно, больше меня волнует, чем любовь любого двадцатилетнего. Выражаясь преувеличенно: здесь чувство, что меня любит целое столетие. Тут и тоска по его двадцати годам, и радость за свои, и возможность быть щедрой — и вся невозможность. Есть такая песенка Беранже:... Взгляд твой зорок... Но тебе двенадцать лет, Мне уж сорок. Шестнадцать лет и шестьдесят лет совсем не чудовищно, а главное — совсем не смешно. Во всяком случае, менее смешно, чем большинство так называемых «равных» браков. Возможность настоящего пафоса
Любовь побеждает все, кроме бедности и зубной боли
Что бы в жизни ни ждало вас, дети,
В жизни много есть горя и зла,
Есть соблазна коварные сети,
И раскаянья жгучего мгла,
Есть тоска невозможных желаний,
Беспросветный нерадостный труд,
И расплата годами страданий
За десяток счастливых минут.
— Все же вы не слабейте душою,
Как придет испытаний пора
— Человечество живо одною
Круговою порукой добра!
Расправясь со мной как с вещью, Вы для меня сами стали вещь, пустое место, а я сама на время — пустующим домом, ибо место которое Вы занимали в моей душе было не малó.<...>Живите как можете — Вы это тоже плохо умеете — а с моей легкой руки, кажется, еще хуже, чем до меня — Вам как мне нужны концы и начала, и Вы как я прорываетесь в человека, сразу ему в сердцевину, а дальше — некуда. Для меня земная любовь — тупик. Наши сани никуда не доехали, всё осталось сном
Бонапарта я осмелилась бы полюбить в день его поражения
Детям своим я пожелаю не другой души, а другой жизни, а если это невозможно — своего же несчастного счастья
Смеяться и наряжаться я начала 20-ти лет, раньше и улыбалась редко.
Я не знаю человека более героичного в ранней юности, чем себя
Мужчины и женщины мне — не равно близки, равно — чужды. Я так же могу сказать: «вы, женщины», как: «вы, мужчины». Говоря: «мы — женщины», всегда немножко преувеличиваю, веселюсь, играю
Обожаю богатых. Богатство — нимб. Кроме того, от них никогда ничего не ждешь хорошего, как от царей, поэтому просто-разумное слово на их устах — откровение, просто-человеческое чувство — героизм. Богатство всё утысячеряет (резонанс нуля!). Думал, мешок с деньгами, нет — человек. Кроме того, богатство дает самосознание и спокойствие («все, что я сделаю — хорошо!») — как дарование, поэтому с богатыми я на своем уровне. С другими мне слишком «униженно».Обожаю богатых. Клянусь и утверждаю, богатые добры (так как им это ничего не стоит) и красивы (так как хорошо одеваются). Если нельзя быть ни человеком, ни красавцем, ни знатным, надо быть богатым
У Вас на руке кольцо с чёрным камнем. Вы носите его, что Вы к нему привыкли, потому что носите его уже десять лет. Но в маленьком городе, где Вы живёте, никто не знает его названия. Вы носите его просто и весело, как носили бы на его месте — всякий другой: в первый день, потому что Вам его только что подарили, сегодня, потому что Вам его подарили десять лет назад. Подмени его чёрным стеклом, Вы и не заметите.— Чей камень в Вашем кольце?
Любовность и материнство почти исключают друг друга. Настоящее материнство — мужественно
Делать то, чего не хочу для меня, невозможность. Не делать того, что хочу, обычное состояние
Я вовсе не говорила, что искусства судить нельзя, я только говорила, что никто его так осудить не сможет, как поэт
И правда более полная, чем Вы думаете: ибо дерево шумит Вам навстречу только если Вы это чувствуете, это так чувствуете, а так — просто шумит. Только Вам и никому другому, так же как: никому. Вам — если Вы его так слышите (любите), или, если никому не нужно — никому
Прав в любви тот, кто более виноват
Водосточная труба: точная судьба
Я всегда переводила тело в душу (развоплощала его!), а «физическую» любовь — чтоб её полюбить — возвеличила так, что вдруг от неё ничего не осталось. Погружаясь в неё, её опустошила. Проникая в неё, её вытеснила
Что такое исповедь? Хвалиться своими пороками! Кто мог бы говорить о своих муках без упоения, то есть счастья?!
Вы мне сейчас — самый близкий, вы просто у меня больнее всего болите
«Погоди, сволочь, когда ты будешь кошкой, а я барыней»
Человек — повод к взрыву. (Почему вулканы взрываются?) Иногда вулканы взрываются сокровищами. Дать взорваться больше, чем добыть
Я никогда не понимаю, что я в жизни человека
Успех — это успеть
«Женщина не может одна».
— Человек — может
Не надо работать над стихами, надо чтоб стих над тобой (в тебе!) работал
Но писать тебе я буду — хочешь ты этого или нет
Человеческая беседа — одно из самых глубоких и тонких наслаждений в жизни: отдаёшь самое лучшее — душу, берёшь то же взамен, и всё это легко, без трудности и требовательности любви
Не верь «холодкам». Между тобой и мною такой сквозняк
Добрая слава, с просто — славой — незнакома.
Слава: чтобы обо мне говорили.
Добрая слава: чтобы обо мне не говорили — плохого.
Добрая слава: один из видов нашей скромности — и вся наша честность
Слава! Я тебя не хотела;Я б тебя не сумела нести…
Алексей Александрович! Вы чудесно приняли мой поцелуй!
В одной невероятной скачке
Полюбил богатый ― бедную
Не штык — так клык, так сугроб, так шквал
Я не только ничего не жду взамен, я даже и не знаю, есть ли для него я, доходит ли даваемое, а если доходит — связано ли со мной?
Душа — под музыку — странствует. Странствует — изменяется. Вся моя жизнь — под музыку
Тот кто обходится без людей — без того и люди обходятся
Грех не в темноте, а в нежелании света
Вижу Ваше смуглое лицо над стаканом кофе — в кофейном и табачном дыму — Вы были как бархат, я говорю о голосе — и как сталь — говорю о словах

Какие лучшие цитаты Марины Цветаевой?